Знак вурдалака  - Владимир Андриенко

– Тишка? Так тебя кличут? Или желаешь, чтобы как-то по-иному звал я тебя?

– Он самый. Тишка я. Так мамка нарекла. Чего тебе?

– Дело есть до тебя, Тишка. Ты мне поможешь, а я помогу тебе, и обоим нам будет хорошо.

– Твое «хорошо», от моего «хорошо», барин, далеко ходит.

– А может в этот раз они рядом идут? Всякое бывает, Тишка.

– Так говори, чего надобно?

– Ты холоп барина Кантемира?

– А тебе чего? – огрызнулся Тишка.

– Я хочу знать. Не для худа твоего, но для добра. Если скажешь все, что в дому барина твоего случилось, десять рублев серебром. А если чего важного вспомнишь, то и более отвалю.

– Не врешь?

– Мое слово крепко. Итак, ты можешь мне что-то об этом рассказать?

– Много чего могу. Где изволишь слушать, барин?

– Садись в карету. Поедем со мной и приказ. Там все и расскажешь. Да ты не бойся, ничего тебе не грозит. И деньги получишь. Мое слово крепко.

Тишка почесал голову и сел в экипаж. Ехать ему никуда не хотелось, но уж больно хорошие денежки посулил барин, а у него в кармане были лишь две полушки.

– Не поехал бы с тобой ни в жизнь, но верный человек на тебя указал. А мне через него еще никакой пакости не было. Я, барин, много чего про Кантемиров знаю. С младых лет при их доме состою.

– Ты с чего это в бега надумал податься? – спросил Тарле.

– Дак смерть мне была в дому Кантемиров. И ничего иного ждать не приходилось. Вот и решил свой живот спасти. Взял грех на душу. Сбег от барина.

– А что там в дому Кантемиров? – продолжал допытываться Тарле.

– Я сказал, что смерть ждала меня.

– Это я понял. Но откуда она грозила тебе, Тишка?

– Кто? – хитро спросил мужик.

– Ты, парень, дураком не прикидывайся. Я вашу породу знаю.

– Дак чего говорить-то?

– Кто грозил тебе в доме Кантемиров, что ты решился пуститься в бега?

– Вурдалак в их дому объявился. Вот и весь сказ! И мне иного хода не было окромя как в бега.

– Вурдалак?

– Кровосос мне жизни не оставил бы.

– Но коли сыщут тебя? За то, что убежал от барина батоги тебя ждут!

– Батоги не смерть, барин.

– Ладно, Тишка. Сейчас на место приедем, и все покажешь без утайки господину надворному советнику Волкову.

– Волкову? Это который по сыскному-то делу? Да ты чего, барин. Я не согласный до него ехать. Вели остановить кучеру. Вели! Не то так спрыгну! Слышь?

– Тихо! Сиди смирно, – Тарле схватил мужика за рукав.

– Не балуй, барин! – в руке у Тишки сверкнул нож. – Перекрещу ножиком-то! Не балуй!

Но Иван Карлович быстро вырвал оружие из рук мужика. Тот вскрикнул, почувствовав железные объятия тонкой руки худощавого человека.

– Отпусти, барин! Отпусти! Вот холера! Так сжал, что и не пикни! А на вид хилый.

– Сиди тихо, Тишка. Волков не тронет тебя. Я слово дворянское даю тебе в том. Расскажешь, все чего знаешь, и катись с деньгами восвояси.

– А не обманешь? – снова спросил Тишка. – Пытать не учнешь ли в сыскной части?

– Слушай, хам, я уже дал тебе слово дворянина. Как смеешь ты, скотина, ставить мое слово под сомнение? Сказал, что не будет пытки и ничего плохого не будет. Нам дела до тебя нет никакого. Нам про вурдалака знать все надо.

– Да ты чего, барин? Я ничего! Я со всем доверием. Все скажу, как надо. Отпусти только.

– Вот так-то лучше…

2

Ровно через час Тарле втолкнул Тишку в кабинет, где сидел Волков, занимаясь чтением бумаг.

– Вот вам, Степан Андреевич, презент.

Надворный советник поднял голову и с недоумением стал разглядывать мужика.

– Не иначе разбойника поймал, Иван Карлович, – спросил он. – Такого человечишку за одну рожу в остроге держать.

– Сие завсегдатай трактиров Тишка, – представил гостя Тарле, – личность темная и с законом состоящая не в ладах. С вами же, господин надворный советник, сей Тишка знаком заочно. Наслышан о вас, и встречаться большого желания не имел. Так ли, Тихон?

Мужик мял жалкую шапченку в руках и низко поклонился.

– И к чему нам сия парсуна? – спросил Волков. – Мы не разбойниками сейчас занимаемся, почтенный Иван Карлович.

– А вы, Степан Андреевич, имечко сего мужика расслышали? Сие Тишка из дому Кантемиров!

– Что? – Волков вскочил со стула. – Тишка? Холоп князя Антиоха?

– Он самый! Беглый холоп, Степан Андреевич.

– Вот как? – Волков оживился. – Значит ты живой?

Тишка удивился и осенил себя крестным знаменем.

– Живой я, ваше высокоблагородие. Как истин бог живой.

– А в доме барина твоего давно похоронили тебя. Знаешь ли про сие?

– Не слыхал про то, барин. Да и в бегах я. Прячусь более. Кабы не выдал кто. Народишко-то какой ныне? За полушку продадут. А на беглых сыск ведут. Сам, поди, знаешь.

– А как давно ты в бегах? – спросил Волков.

– Дак почитай месяца три, ваше благородие.

– Три? Странно сие! Сыска по сему делу нет. И все в дому говорят, что де исправно служил Тишка барину, да помер от чахотки.

– Чудно сие, барин, – ответил Тишка.

– Чудно. А ты про это не слышал?

– Дак в бегах я. Более молчал про то кто я и откуда. А про дом Кантемиров не спрашивал.

– Стало быть, не знал ты, что вместо тебя в доме иной человек под твоим именем служит? – спросил Волков.

– Дак откудова мне знать про то, барин? Я сбег и про то не ведал.

– А имени не сменил? – спросил Волков.

– Имени? А чего менять-то? Мало ли Тихонов на свете бродит? В одной Москве с тыщу, а то и более.

– А скажи мне, Тишка, с чего ты сбежал? Али барин обижал тебя?

– На барина жаловаться грех. Ничего худого не скажу. А сбежал от нечистой силы.

– Подробнее, – потребовал Волков.

– Дак вурдалак-то появился.

– Вурдалак?

– Еще в старом дому в деревне, до того как я Москву то попал. Ночью в мою каморку постучал некто. Я-то поначалу не знал кто это. Темно было, и думал я, что один из слуг пришел ко мне. Тако бывало. Лакеи захаживали и вместях мы вино пили. Но в тот раз все по-иному повернулось.

– Ты дело говори! – прервал холопа Волков. – Мне недосуг слушать про твоих лакеев и винопитие!